Или лавры аскета – или доставай колбасу?

Елена Фетисова

Елена Фетисова

В дни постов в православной части сетевых изданий обычно активизируются споры о «законе и благодати». Как тут не воспользоваться «инфоповодом». Как не обсудить, что-де важнее: пост или любовь к ближнему, несъеденная котлета или «съеденная» невестка, дух или форма, и т.п.

При виде соответствующих заголовков я вспоминаю то печальное время, когда по причинам уважительным я была «выше фарисейства» и года три подряд не соблюдала пост в плане кулинарном. Сначала ждала ребенка, потом была «кормящей мамой», потом снова ждала ребенка… Так и пропало несколько постов, последствия чего «аукаются» мне до сих пор.

Нет, нужно сразу оговориться, что медикам и вообще здравомыслящим людям негодовать не стоит: я не планирую призвать беременных к отказу от белковой пищи или еще каким видам «аскетического экстрима». Я просто хочу рассказать немного про «котлету и ближнего» из личного опыта.

Привыкать к посту мне посчастливилось в женском монастыре. Пару лет я трудницей жила в режиме храм-трапезная-работа-отдых-храм. Потом «в миру» снимала квартиру вместе с однокурсницей – дочкой священника. Пост, соответственно, тоже был делом привычным, а доступ в храм – неограниченным (ну, ничем кроме лени и сонливости, конечно). В общем, правильные будни «правильной» христианки.

А тут замужество, первый ребенок. И вот тогда я наступила на грабли, по которым сейчас, возможно, топчутся уже новые поколения молодых христианок. «Беременным можно» – примерно такую табличку я привесила на ошейник своей совести, и это дало начало чудовищному снежному кому вседозволенности.

Духовник, монах, осторожно порассуждал в начале Великого поста, что можно, пожалуй, обойтись и без мяса, «но как уж там доктора решат». «Доктора» после второй седмицы испугались цифры в анализах в графе «гемоглобин» и вопросили страшным голосом: «Вы что, поститесь?!!». – «Нет. Уже нет», – подумала я.

Понятно, что когда Церковь отменяет пост для беременных, больных и т.п., подразумевается, что беременные будут есть отварную говядину, как доктор прописал, и компенсировать сию вольность усиленной молитвой. На деле же компанию говядине очень быстро составляют сладкие йогурты (без намека на пользу для здоровья в их составе), мясо по-французски и прочие изыски, которые «теперь можно». Ты себе позволяешь, муж в ожидании первенца балует…

При этом с молитвой тоже начинают происходить «чудеса»: то токсикоз утром мучит, то вечером «что-то нехорошо». И вот уже вместо молитвы ты дрыхнешь, ведь «сон – это лучшее лекарство», и вообще, «в положении» можно. В теории-то ты могла бы заменить ежедневное правило «памятованием о Боге» и частыми краткими молитвами, но на деле и этого не происходит. Как-то больше начинаешь памятовать о том, где что болит, тянет, ноет и т.п.

В храме можно сидеть, но однажды ты понимаешь, что теперь уже не сидишь и молишься, а сидишь и тупо хлопаешь глазами. Из-за токсикоза реже причащаешься, а подготовка к причастию также уплощается в русле лозунга «в моем положении можно».

Успокойся, – утешал меня муж, – придет время, еще напостишься. Важно, что в сердце, а не что в желудке. Но ничего позитивного и в сердце не наблюдалось. Именно в разгар Великого – а для меня слишком малого – поста я вдруг столкнулась с приступами дикой раздражительности, коей прежде в подобных масштабах и формах не наблюдалось. Конечно, измененный «гормональный фон», «специфические стрессы беременных», «физическая усталость» – как тут не раздражаться?

А священник однажды послушал-послушал о том, как я аки лев рыкаю на ближних, и заключил очень просто: «Это распущенность. Духовная распущенность. Вы просто себя распустили». И никаких красивых фраз про то, что «с беременными так бывает».

О, я не хочу упрощать проблему, лихо отметая все мнения психологов, в т.ч. православных, медиков и духовников. Природа и причины раздражительности весьма и весьма разнообразны, и аскетизм «не по разуму» ведет ко взрывам эмоций не меньшим, чем при полном отказе от каких-либо аскетических усилий.

Снижая для себя планку поста, мы говорим, что все должно быть в меру, и вспоминаем классическое сравнение человеческой души с луком, тетиву которого опасно перетягивать, и временами даже полезно несколько ослабить, чтоб сохранить в рабочем состоянии к моменту какой-нибудь решительной духовной битвы. Чаще всего в теории мы правы. Но случается, что на практике мы не столько ослабляем тетиву, сколько напрочь ее снимаем, хорошенько запутываем и швыряем в безвестный дальний угол…

В моей «практике» оказалось, что слишком вольно толкуя послабления в посте, ты быстро приходишь не к «смирению и самоукорению», а к состоянию маленького капризного барчука из купринского рассказа о белом пуделе. Барчук был болен (по крайней мере, в это верил его доктор и вся «обслуга» с родителями во главе) и так привык, что его в его положении нельзя расстраивать и огорчать, что срывался в истерику с места, по поводу и без.

Страшно то, что снижая в пост требования к себе в плане кулинарном, ты не становишься строже в духовных вопросах. Нет, ты превращаешься в эдакого капризного больного ребенка, которому «все можно», в том числе и на ближних орать, и который с каждым днем все больше себе прощает и разрешает.

Лишь спустя долгое время ты опытным путем приходишь к пониманию христианского учения о человеке как существе душевно(и духовно-)-телесном. Здесь всякая попытка противопоставить дух и материю\форму\букву обречена на провал. Потому как такой дуализм, воспевающий одно и пренебрегающий другим, унаследованный от античной философии, не отражает реального «устройства» человека.

Наша душа не по случайности «впала» в презренную материю и не сможет из нее вырваться одним лишь «идеальным» духовным порывом абстрактной «любви к Богу и ближним». Душа живет в материи, органично соединяясь с ней – настолько органично, что и воскрешена будет не отдельно, но вместе с телом, пускай и чудесно преображенным.

Тело влияет на душу куда сильнее, чем нам этого хотелось бы. Потому и пост есть не какой-то абстрактный аскетический подвиг «для Бога», который легко и без потерь можно заменить другим видом подвига, типа молитвы за мир во всем мире. Это всего лишь уздечка, облегчающая нам возможность править собой, своими телом и душой, в том направлении, в котором нам хотелось бы. Конечно, искусный наездник, да на объезженной лошади, помчится и без сбруи куда захочет. А мне – «на рысях» бы с седла не свалиться, так что с уздечкой надежнее как-то.

Другой вопрос, что стандартная «уздечка» беременным, кормящим и больным все-таки противопоказана. (Нам же надо «доехать» до достойного свершения поста и вообще жизненного пути, а не «с копыт свалиться»). Выход – просто не давать своему самоугодию убедить тебя, что «в твоем положении все можно». Можно – полезное, а конфеты, жареный шницель с пряностями, «творожок» из неизвестно чего и утренний кофе не входят в число полезного. Натуральный же творог без сахара – блюдо вполне «смиряющее». Даже простой запрет на сладкое и кофе позволит прочувствовать постное время почти так же, как и «в прежние времена», когда ты в неофитском пылу пытался заняться едва ли не сухоядением.

Такие формы послабления в посте действительно даже немного смиряют. Ведь с точки зрения общехристианского «стандарта» поста ты все равно слабак. Конфеты не жрать в Великий пост – тоже мне подвиг! Но при этом и не побалуешь себя, не слишком распустишь. Ни желудку нет «бонусов», ни самолюбию. Из-за этого и поститься таким образом бывает «не интересно». Хочется ведь или все (лавры аскета) – или ничего («доставай колбасу!»).
А немного – все-таки лучше, чем ничего…

Источник: http://www.pravmir.ru/ili-lavryi-asketa-ili-dostavay-kolbasu/#ixzz35itGapZb

 
 
 
Сегодня 29 марта (16 марта) пятница
Аристовул апостол от 70-ти

Седмица 2-я Великого поста. Великий пост.

Мч. Савина (житие, икона). Мч. Папы (житие). Ап. Аристовула (житие, икона), еп. Вританийского (Британского). Сщмч. Александра (житие), папы Римского. Мч. Иулиана (житие) Аназарвского. Свт. Серапиона (Житие, икона), архиеп. Новгородского. Сщмчч. Трофима (житие) и Фала (житие), пресвитеров Лаодикийских.

8.30   Часы 3, 6 и 9-й. Изобразительны. Вечерня. Литургия Преждеосвященных Даров. Молебен о Российских воинах. Лития.
16.45   Исповедь.
17.00   Вечернее заупокойное богослужение.
Завтра 30 марта (17 марта) суббота
Поминовение усопших. Прп. Алексия, человека Божия (411). Прп. Макария, игумена Калязинского, чудотворца (1483).
7.30   Панихида.
8.30   Часы 3й, 6й. Литургия. Панихида. Молебен о Российских воинах.
16.30   Молебен о беременных.
16.45   Исповедь.
17.00   Всенощное бдение.
Все расписание богослужений


Бог говорит с человеком шёпотом любви, если же он не слышит - то голосом совести. Если человек не слышит и голоса совести, тогда Бог обращается к нему через рупор страданий.
Клайв Стейплз Льюис

"Не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками; потому что они плоть" (Быт. 6, 3). В человеке две противоположности, а сознание одно - личность человеческая. Характер этой личности определяется тем, на какую сторону она склоняется. Если она на стороне духа, - будет человек духовен, если она на стороне плоти - будет человек плотян. Дух и в плотяном не исчезает, но бывает порабощен, и голоса не имеет. Он тут становится подъяремным и служит плоти, как раб госпоже своей, изобретая всевозможные для нее услаждения. И в духовном плоть не исчезает, но подчиняется духу и ему работает, теряя свои естественные права на пищу через пост, на сон через бдение, на покой через непрерывный труд и утомление, на услаждение чувств через уединение и молчание. Бог не пребывает там, где царит плоть, ибо орган общения его с человеком есть дух, который здесь не в своем чине. В первый раз чувствуется Божие приближение, когда дух начинает предъявлять свои права в движениях страха Божия и совести. Когда же и сознание со свободой станут на эту сторону, тогда Бог общится с человеком и начинает пребывать в нем. С той минуты пойдет одухотворение души и плоти, всего внутреннего и внешнего человека, пока Бог станет всяческая во всех в человеке том, и человек, одухотворившись, обожится. Какое дивное преимущество и как мало оно помнится, ценится и ищется!

Святитель Феофан Затворник. Мысли на каждый день года