«Если Иисус – Бог, пусть моя дочь окажется жива!». Заметки об индонезийском Православии.
Первое, что удивило по прилете в Джакарту, – насколько неразвит аэропорт. Не было привычных электронных табло, надо было подходить к служащему и спрашивать, на какую ленту выгружают багаж с такого-то рейса. Удивила также и практика индонезийцев наклеивать свои большие фотографии на дорожные сумки и чемоданы с подписанным внизу номером телефона. Видимо, чтобы легче было найти в случае потери. Но когда на ленте выдачи багажа едут рядком сумки с портретами владельцев, выглядит это довольно забавно.
Сам город очень большой, но по сравнению, например, с Бангкоком смотрится бедно.
Мне довелось послужить всенощное бдение в храме апостола Фомы в Джакарте (РПЦЗ). Предстоятелем был индонезиец отец Борис. Когда я его увидел, то подумал, что ему едва за двадцать, еще мелькнула мысль: «Как это такого молодого рукоположили?» Оказалось, что в действительности ему 38 лет. Вообще азиаты часто выглядят моложе своего возраста, но отец Борис в этом смысле побил все рекорды.
И в этом храме, и в другом, где я служил, очень трогает индонезийское Православие. И священники, и алтарники, и хор, и прихожане – все индонезийцы, по большей части бывшие мусульмане. Никакой «белый» миссионер не приезжал к ним и не проповедовал – сами обратились, сами проповедуют другим, сами служат, сами стараются вести христианскую жизнь. У святителя Николая Японского было замечательно налажено проповедническое дело, так что он был по большей части единственным русским миссионером, а дело проповеди исполняли обратившиеся японцы-катехизаторы и священники, он лишь руководил ими и направлял в должное русло. Это было продумано великолепно. А в Индонезии мы видим даже нечто более удивительное: когда нет вообще ни одного миссионера, приехавшего извне, направляющего и присматривающего, а всё делают сами индонезийцы.
Среди прихожан запомнилась пожилая чета – наследная принцесса Бали с мужем. Она обратилась в Православие, когда ее муж был в коме и врачи не давали благоприятного прогноза. Но эта бабушка стала усердно молиться, чтобы Господь хотя бы на малое время дал прийти ему в сознание, чтобы он мог успеть принять крещение и не умер некрещеным. И Господь исполнил ее просьбу с избытком: муж не только пришел в себя, но и совершенно выздоровел. Теперь они оба ходят в храм. Узнав, что я русский, принцесса поделилась новостью о том, что они собираются в паломничество в Россию и с нетерпением ждут этого.
Сам храм апостола Фомы построен богатой православной индонезийской семьей. После службы я пообщался с матерью семейства госпожой Кристиной и спросил, как они обратились в Православие (у нее, к слову, восемь детей). Она призналась, что все они раньше были мусульманами. Однажды она была с детьми на море, и случилась трагедия: к ней подошли и сказали, что ее дочь только что утонула. И показали рукой место, где она скрылась под волнами. Кристина сразу побежала туда. Она вошла в воду и стала идти в указанном направлении. Можно представить, какие чувства она испытывала, идя на поиски своего только что умершего ребенка. И вот, когда она шла, с каждым шагом погружаясь всё глубже в воду, вдруг в голове ее мелькнула мысль: «Если Иисус – Бог, пусть моя дочь окажется жива!» И случилось чудо: когда она обнаружила под водой дочь, подняла ее и вынесла на берег, девочка ожила!
Неудивительно, что после такого чуда не только Кристина, но и ее муж и все их дети крестились. Они не знали ничего о Православии и потому стали протестантами, которые в Индонезии давно присутствуют и всем известны. И вот после крещения Кристина стала читать Библию. Несколько раз прочитала ее полностью – от Бытия до Апокалипсиса. И при чтении Деяний Апостольских и посланий ей бросилось в глаза, что Церковь христианская изначально была единой, а это совсем не походило на ту раздробленность, какую Кристина видела в среде протестантов. И она решила узнать, что же стало с той самой первой, изначальной Церковью. А узнавать это она отправилась туда, где всё началось, – в Иерусалим, на Святую землю, благо финансовое положение ей это позволяло. И вот там она обнаружила, что эта Церковь, основанная 20 веков назад, до сих пор существует, и это Православная Церковь. Найдя ее, Кристина убедила и всю свою семью принять Православие.
Как уже упоминалось, на своей земле в Джакарте Кристина с мужем построили храм во имя святого апостола Фомы. К сожалению, не всем это понравилось – одна мусульманская организация возмутилась этим. Собрав толпу своих сторонников, она направила их к православному храму. Всю территорию заполнили возмущенные мусульмане, многие были вооружены ножами, они кричали, что разрушат храм, что убьют священника, требовали выдать его им. Кристина, рассказывая об этом, признавалась, что было страшно. Слава Богу, в тот раз ничего серьезного не произошло, и, пошумев вволю, толпа разошлась. Но лидеры этой организации заявили, что это не конец и они будут бороться против православного храма. Однако так случилось, что в течение года все они умерли. И на смену им пришли другие лидеры, которые настолько изменили свое мнение, что теперь эта мусульманская организация официально предоставляет охрану православному храму.
Как известно, Индонезия, несмотря на то, что по конституции является светским государством, – это страна с самым большим по численности в мире мусульманским населением. И это страна, где в некоторых регионах на протяжении последних лет есть очаги напряженности в отношениях христиан и мусульман. Это не может не сказываться и на православной общине, хотя она пока сравнительно небольшая.
Например, был случай, когда по приглашению индонезийской общины приехал православный священник из-за рубежа, чтобы помогать им в проповеди и служении, и это вызвало очень негативную реакцию со стороны местных мусульман, пошли угрозы, и ему пришлось покинуть страну.
Из-за противодействия мусульманских общин во многих районах крайне сложно получить разрешение на строительство храма, а если даже его и получаешь, то бывают случаи, что потом мусульмане-активисты приходят на место строительства и физически мешают строить, и храм так и остается не построенным.
Но, надо сказать, Индонезия всё-таки не шариатская страна, и к тому же у нее есть регионы, где большинство составляют немусульмане. Например, на острове Бали проживают в основном индусы, а в провинции Папуа – протестанты. Есть и края, населенные племенами, которые поголовно исповедуют язычество.
Несмотря на некоторые сложности, надо сказать, что Господь хранит православных, и за минувшие годы не было случаев, когда бы наши храмы взрывали, а наших братьев и сестер массово убивали, как то имело место в отношении протестантов.
На следующий день я служил на Литургии в приходе святого равноапостольного князя Владимира (Московский Патриархат). Здесь настоятелем является иеромонах Иоасаф (Тандибиланг), а помогает ему диакон Василий Манупути. Когда я был в Джакарте, службы совершались еще на квартире – своего храма тогда не было. Временный храм располагался в доме одной прихожанки – вдовы, единственным имуществом которой был этот дом. У нее были мысли о том, чтобы сдавать эту квартиру, но отец Иоасаф сказал ей: поверь, пока будешь предоставлять свой дом для богослужений, Господь будет заботиться о тебе, чтобы ты не нуждалась в деньгах. Она поверила, и так и случилось: все семь лет, что она бесплатно предоставляла дом для служб, ее дети получали очень хорошую работу, так что их зарплаты хватало и на то, чтобы покрывать ее нужды. В настоящее время отец Иоасаф построил уже отдельный храм на земле, которую завещал для этих целей один старый русский эмигрант Владимир, умерший несколько лет назад.
На меня произвела впечатление манера проповедей отца Иоасафа. Они у него были на индонезийском, и, слушая, я вдруг поймал себя на странном чувстве: хотя я ни слова не понимал из речи отца Иоасафа, я чувствовал, что верю ему, – потому что так, как он говорил, можно говорить только об истине.
Хотя проповеди у него долгие, он прекрасно держит аудиторию, хорошо чувствует время, знает, сколько ему еще осталось. Чтобы прихожане не утомлялись от долгого стояния, отец Иоасаф завел практику сидения во время проповеди. И это, пожалуй, единственное отличие от того, что происходит в наших российских храмах, – отец Иоасаф знаток и ревнитель уставного богослужения и традиций Русского Православия, так что на своих приходах всё устраивает точно так, как положено, как научили его в России. Приходов у него тогда было два – в Джакарте и Сурабая, а сейчас еще прибавилось и Бали.
Глядя, как проповедует отец Иоасаф и как его слушают, я удивлялся, думая, неужели все православные священники здесь такие златоусты. Оказалось, что не все. Только основатель миссии в Индонезии архимандрит Даниил (Баянторо) и отец Иоасаф.
Благодаря такому таланту вечером того же дня, в который мы служили Литургию, отца Иоасафа пригласили к диакону Агапиту из РПЦЗ произнести слово на поминках его тещи. Отец Иоасаф захватил меня с собой. Поскольку на поминки придет много неправославных людей, нужно было посвятить слово вообще православному пониманию загробной участи человека, а также вопросу, почему мы совершаем молитвы за умерших (чего не делают протестанты). Достойно уважения, что православные индонезийцы стараются использовать для миссии любую представившуюся возможность.
Итак, ближе к вечеру мы приехали на место. Я думал: «У людей умер близкий, они скорбят, надо и мне выглядеть соответствующе». Однако когда мы вошли, я увидел улыбчивых людей в хорошем настроении. Они совсем не походили на скорбящих в нашем понимании. Народу пришло и впрямь много. Началось всё с панихиды, которую отслужил отец Борис, затем была проповедь отца Иоасафа, потом отец Агапит сказал краткое слово об усопшей, а затем вдруг вынесли торт и запели «Happy birthday to you». И тут я с изумлением узнал, что индонезийцы решили объединить поминки тещи отца Агапита и день рождения его жены. Я глядел на происходящее и понимал, что если бы у нас в России кому такое сказать – это будет воспринято как кощунство. Но эти индонезийцы были одинаково искренны и в первой части празднования, и во второй. Совершенно не чувствовалось, будто что-то не так, это всё выглядело естественно, хотя у нас, конечно, такое и вообразить нельзя. Вот что значит разница в менталитете.
Отец Иоасаф тоже раньше был мусульманином. Я и его спросил, как он обратился ко Христу. Он рассказал, что всегда серьезно относился к религиозной жизни, и у него появлялись вопросы о вере, например: почему нужно молиться именно пять раз в день? Почему нельзя перевести Коран на индонезийский, почему священный текст может быть лишь на арабском? Он задавал такие вопросы имамам и учителям ислама, но те отвечали: «Не спрашивай, просто делай, как предписано». «Но я не хотел просто делать что-то, не понимая, зачем, – признается отец Иоасаф. – И тогда стал присматриваться к христианам. Сначала пошел к протестантам, но они тоже не решили всех вопросов. Кроме того у протестантов я видел сомнительные вещи: молитвы под гитару, пляски и прочее. Я спрашивал себя: правильно ли это – служить Богу как на дискотеке или в баре? И вот я услышал, что в Индонезии появилась новая религия, где служат по-другому, чинно совершают молитвы, женщины ходят с покрытыми головами и так далее, и я спросил: что это за религия? Мне сказали: это Православие. Тогда, в 1996 году, я встретился с отцом Даниилом (Баянторо) и задал ему много-много вопросов, два дня подряд спрашивал, и он на все ответил. И так я понял, что Православие – это истинная религия».
Запомнился мне и рассказ батюшки о том, как он научился почитать Божию Матерь. После обращения в Православие у него было то же, что испытывают все обратившиеся из протестантизма: умом он признавал православное учение о Божией Матери, но сердцем был равнодушен, никогда не молился Ей, не прикладывался к Ее иконам и т.д.
И вот, когда он собирался ехать в Россию, чтобы учиться в семинарии, то уволился с работы, продал часть имущества, купил билет. И надо было, в соответствии с требованиями, пройти медицинское обследование и сдать анализы. Но когда он пришел узнать результаты, ему сказали: «Вы больны смертельной болезнью в последней стадии и едва ли проживете больше месяца». Для него это было как гром среди ясного неба. «Я пришел к себе домой, заперся в комнате и весь день и всю ночь плакал, даже ничего не ел и не пил, – рассказал отец Иоасаф. – А на следующий день я вдруг вспомнил, что у меня в нагрудном кармане хранилась маленькая иконка Богородицы, которую мне кто-то подарил. И как будто голос сказал в голове: “У тебя ведь есть Мать – попроси Ее”». Отец Иоасаф достал иконочку и начал истово молиться Богородице, чтобы Она спасла его. И еще сутки провел в молитве. На следующий день был понедельник, и отец Иоасаф вышел из дома, чтобы пойти в больницу. В лифте он ехал с пожилым мужчиной, который спросил: «Ты что такой невеселый?» Отец Иоасаф рассказал ему свою беду, и тогда незнакомец позвал его с собой. Оказалось, что он глава частной клиники. Там отцу Иоасафу бесплатно сделали анализы, и они не подтвердили диагноз. Вот после этого случая батюшка и обрел сердечную любовь к Богородице.
В России он учился в Белгородской семинарии и там же был рукоположен. Он вспоминает, что когда его после рукоположения отправили исповедовать, то спросил: «Как же я буду это делать, ведь я по-русски еще плохо понимаю и говорю?» Один из священников пошутил: «Да не беспокойся! Что бы тебе ни сказали, ты поднимай глаза вверх и говори: ой-ой-ой!»
Отец Иоасаф воспринял это всерьез, пошел к аналою. Ему начала исповедоваться одна бабушка и что-то сказала. Отец Иоасаф возвел очи горе и сказал: «Ой-ой-ой!» Бабушка на него уставилась и говорит: «Что значит: ой-ой-ой?»
Но потом – это я уже слышал от митрополита Белгородского Иоанна, – когда прихожане узнали, что отец Иоасаф плохо понимает по-русски, он стал самым популярным исповедником в храме. К нему выстраивались очереди длиннее, чем к другим священникам. Очереди из тех, кто уступал ложному стыду исповедовать свой грех по-настоящему или нелепым помыслам типа «священник другим расскажет» или «отец такой-то во мне разочаруется». Жаль, не все люди понимают, что именно откровенная исповедь вопреки и этому стыду, и таким помыслам делает исповедь искренней и дает чувство свободы от греха. В Индонезии некоторые русские специально не ходят к отцу Иоасафу исповедоваться, так как он русский уже хорошо понимает, а ходят к другим индонезийским священникам, исповедуясь им на русском, чтобы они без понимания услышанного потом просто прочитали разрешительную молитву. Такая вот лукавая исповедь, исповедь без исповеди, чтобы одновременно как бы и произнести грехи священнику, но при этом остаться как непроизнесший.
Когда я был в Джакарте, то видел, как некоторые тамошние русские наседали на отца Иоасафа, говоря, что земля под храм, пожертвованная упомянутым эмигрантом, не подходит, поскольку расположена невероятно далеко, и до храма им будет слишком долго добираться. Вместо этого они предлагали ему продать эту землю и с помощью каких-то махинаций попробовать получить в пользование участок земли в центре города. Дело было совершенно нереализуемым. Мы с отцом Иоасафом поехали смотреть землю, и я специально засек, сколько уходит времени на дорогу. Потом говорю тем русским: «Я проверял, дорога занимает час». Они: «Вот-вот, представляете, целый час ехать!» Я тогда удивился: «Вообще-то лично я до своего храма в Москве тоже еду час, чтобы попасть на службу. И так у многих москвичей. Почему вы, живя в Индонезии, неправославной стране, считаете, что храм к вам должен быть ближе, чем у людей, которые живут в столице России?» Думаю, отец Иоасаф поступил правильно, что в итоге построил храм на той земле, которая уже имелась в наличии, вместо того, чтобы влезать в сомнительные авантюры.
Если вернуться теперь к теме индонезийского Православия, то надо отметить и одно печальное обстоятельство. А именно юрисдикционную разделенность, усиливаемую извне. В стране действуют миссии Константинопольской Церкви и Русской Зарубежной Церкви, а также приходы Московского Патриархата. И хотя все клирики и миряне – православные индонезийцы, они не общаются друг с другом, во многом из-за враждебной позиции архиереев Константинопольской Церкви, считающих только себя «каноническими», а всех остальных клеймя как схизматиков и запрещая своим верующим с ними общаться. Всё это, конечно, безумие и тяжкий грех, из-за которого в самых первых шагах Православия в Индонезии возникают препоны, причем, что печально, не от неверных, а от «православных начальников» из-за моря.
Кое-что следует сказать и о достопримечательностях Джакарты. Вернее, о самой запомнившейся из них – парке «Маленькая Индонезия». На довольно большом пространстве расположены сектора, в каждом из которых построены дома в традиционном стиле того или иного народа, населяющего Индонезию. Это всё можно обозреть и сверху на фуникулере, и снизу, заходя в каждый дом и осматривая традиционный быт данного народа. Сделано очень хорошо, и гулять там невероятно интересно. На посещение этого парка надо выделять целый день. В нашем распоряжении было гораздо меньше времени, поэтому мы обошли лишь малую часть.
Отец Иоасаф сводил меня в экспозицию, представляющую культуру его народа, проживающего в горах Суматры. Часть народа до сих пор язычники, и у них приняты довольно тяжелые правила погребения. Считается, что совершить погребение можно только после того, как принесешь в жертву духам большое количество коров (сейчас уже не помню сколько). Такое количество обычная семья никак не может себе позволить купить единовременно. Слишком дорого. Поэтому они трудятся год, а то и более, чтобы скопить денег на совершение обряда. И всё это время разлагающийся труп умершего должен оставаться в доме, рядом с живыми, в том числе детьми! Для меня это был один из примеров, как злые духи издеваются над язычниками, попавшими под их власть.
А после проведения обряда совершается погребение – останки кладут в специально выдолбленный склеп в скале, а у входа в склеп сажают деревянную статую умершего в полный рост и в его одежде. Если издалека глядеть, то кажется, что сидят живые люди, а вблизи уже становится ясно, что это кладбище.
В заключение я хотел бы привести слова отца Иоасафа, которые он сказал мне в ответ на вопрос о перспективах Православия в Индонезии:
«Я думаю, что Православие – это милость для нашей страны. Я вижу, что в других христианских конфессиях не очень сильно изменяется жизнь человека ради Бога. Но когда люди становятся православными, они меняются в лучшую сторону, и это заметно для всех. Поэтому уже не трудно говорить, что православные – это другие люди, потому что у нас все смотрят не столько на то, кто что говорит, сколько на то, кто какую ведет жизнь. И люди говорят: зачем принимать религию, если она не изменяет жизнь человека? И слава Богу, что Православие дает человеку силы измениться, и это Божие благословение для Индонезии».
http://www.pravoslavie.ru/put/78111.htm
